Сбежавший младенец. И другие дела - Игорь Маранин

Васина голова склонялась всё ниже и ниже, по-моему, он засыпал.

– Какой Валерка? – потормошил я его.

– Федюкин, – произнёс Вася, и его голова упала на грудь.

Уходил я под мощный и совсем неартистичный храп. Было почти пять, оставалось три часа работы, и я решил вернуться в школу, чтобы узнать адрес счастливчика Федюкина. Нет, чтобы сразу все адреса переписать, дурень…

Везение мое закончилось также внезапно, как и началось: на Лешем разъезде я все—таки попал в пробку. Ожидали ковер—караван из Восточного халифата – купцы везли товары на ежегодную Имперскую ярмарку. Минут через двадцать появился и сам караван: медленно ползущий многоярусный ковер, по которому сновали раскосые смуглые слуги в пышных чалмах. На одном из нижних ярусов играл диковинный восточный оркестр, танцевали полуголые красавицы и сидели купцы в богато расшитых тёплых халатах. Купцы неторопливо пили зелёный чай и с любопытством разглядывали город, позабыв о танцовщицах. Оно и понятно, танцовщицы уедут с ними обратно, а город останется на месте. Едва караван миновал Леший разъезд, я вырвался на оперативный простор, но тут, как назло, забарахлил мой ковёр. Дёрнулся несколько раз и спикировал на обочину дороги. Полчаса я убил, чтобы связать разорванные нити основы нужным узлом, так что прибыл в школу уже в начале восьмого. И тут меня ждало главное разочарование: оказалось, что Валерий Федюкин исчез шесть лет назад.

Злой и хмурый я вышел на улицу, пнул ни в чём не повинный ковер и, усевшись, на его краешек, закурил трубку. Ох, и попадет мне сегодня от шефа! За подделку подписи Поганки, за сломанный ковёр-самоход, за неумелое и неумное расследование. Департаменту нос утёр, как же… Я настолько далеко ушел в дебри своих печальных мыслей, что даже не сразу заметил стоящую рядом женщину.

– Господин инспектор, – тихо сказала она. – извините великодушно, я… вы… вы спрашивали о Валере и я подумала… может, вам известно что-то новое о нём?

Я посмотрел на женщину. Она была немолода и не очень красива, но в её глазах отражалась такая боль…

– А вы кто ему будете? – мягко спросил я, поднимаясь с ковра.

Женщина вздохнула.

– Да в общем-то никто, – ответила она, отводя взгляд.

– Я не из Департамента, госпожа. Рад бы вам помочь, но, к сожалению, никаких новых сведений о Валерии у меня нет. А как он пропал?

– Как пропадают люди… – пожала плечами незнакомка, – они уходят из дома и просто не возвращаются. Валера всегда был удачлив, это его и сгубило – любая удача когда-нибудь да заканчивается… Ввязался в какой—то сумасшедший проект. Ему нужны были деньги. И тут, как обычно, повезло. Один чудак-коллекционер предложил двадцать тысяч за старую детскую игрушку.

– За какую игрушку? – с замиранием сердца спросил я. – Это был мяч?

– Вроде бы… не помню. Да только через пару дней вся Валерина затея рухнула. От сумасшедшей идеи остались сумасшедшие долги… А потом и он пропал.

– А имя? Имя того чудака вы знаете? Хотя бы приметы?

– Я никогда его не видела… Да и приходил он не сам, какие-то молодые люди. С виду очень на бандитов смахивали, но зачем бандитам детская игрушка…

Я медленно ехал по направлению к нашей конторе и размышлял. А ведь прав был Михаил Степанович! Этот самый pax deorum действительно существует. Всё складывалось в удивительно логичную цепочку да только… только где ж искать того самого коллекционера в огромном городе? Пожалуй, стоило поделиться этой информацией с Поганкой. Всё, что было в моих скромных силах, я сделал… Эх, а жаль всё-таки, что Департаменту нос не удалось натянуть!

Полдевятого я был у дверей конторы, аккуратно свернул ковёр и отнёс его на склад. Хотел было уже идти домой, но увидел, что в окнах нашего кабинета горит свет. Меня это заинтриговало. Поднялся на второй этаж, толкнул дверь и с удивлением замер на пороге: вся наша компания была в сборе. Полдевятого вечера! Мои коллеги обернулись на шум распахнутой двери, и на их лицах появилось какое-то странное выражение. То ли заботливое, то ли удивленное…

– Что сказал врач? – спросила за всех Анфиска.

– Какой врач? – удивился я.

– Ты что не ходил врачу? – обеспокоено произнесла она. – Так нельзя. Мало ли какая зараза могла в кровь попасть.

– Да какая зараза?! – я ничего не понимал. Разыгрывают они меня что ли?

– Куда он тебя укусил? – перехватил инициативу всезнайка Алфи. – Если слегка, то следовало промыть ранку спиртом. А если до крови, то к врачу нужно обязательно. Хочешь, я санитаров вызову?

– Всё, что я хочу, – перебил я его, – это понять, что здесь происходит!

– Горыч, – недоуменно глядя на меня, произнес Мальдус. – Ты ведь сам сказал, что тебя укусил профессор Императорской изотерической академии!

Я облегченно рассмеялся. Прошёл под пристальными взглядами к своему столу, уселся на место и сказал:

– Вы что не в курсе, что наш Мальдус шуток не понимает?

Мои слова тут же взорвали напряженную тишину. Анфиска принялась ругать Мальдуса, тот волком смотрел на меня. Абатыч со Штейном хохотали, чуть ли не сползая под столы и лишь Нюра, покрутив пальцем у виска, вернулась к своим бумажкам.

– А почему никто с работы не расходится? – едва шум немного утих, поинтересовался я. – Вышел указ о продлении рабочего дня?

– Совещание у нас в девять, – ответил мне Штейн, все еще хихикая. – Какой-то тип из Департамента проводит. Сказано, всем присутствовать. В полном составе. Так что, как неукушенный, ты тоже обязан остаться.

Я тяжело вздохнул. Ох, и не люблю я эти занудные совещания, наверняка опять о том, как повысить эффективность работы…

– Я согласен на санитаров! – сообщил я Штейну. – Можешь даже меня укусить.

– Фиг тебе, – ответил он. – Страдать так всем вместе.

Совещание началось не в девять, а ближе к десяти – в Общем зале, что на третьем этаже. Полоса невезения всё ещё продолжалась: моё любимое место у окна за колонной заняла незнакомая девушка из Отдела праздников. В этом отделе работают исключительно красивые женщины, и за глаза их называют феями. Что столь же ненаучно, как и термин «джин». А я-то мечтал незаметно подремать за колонной или, если повезёт, понаблюдать за вечерними испытаниями скатертей-самобранок. С третьего этажа прекрасно виден весь двор фабрики, что находится по соседству с нашей конторой. Пока я нерешительно топтался в проходе, все места позанимали. Осталось лишь несколько свободных прямо у сцены. Вздохнув, я поспешил занять хоть какое—то…

То тут, то там среди сидящих виднелись серые мундиры с синим треугольником на груди – в отличие от нас работники Департамента обязаны были носить форму. Но даже их присутствие меня не насторожило. Лишь когда на сцене показался шеф в сопровождении полковника Лямута, директора этого самого Департамента, до меня стало доходить, что случилось нечто из ряда вон. Чтобы Лямут да добровольно пришел под нашу крышу?

– Всем меня слышно? – никак не поприветствовав сидящую публику, спросил полковник. – Так вот, ситуация крайне серьёзная. Сами понимаете, если даже такой малоприспособленный к государственной службе… э…

Лямут явно хотел сказать «сброд», но вовремя остановился.

– … контингент, как ваш МУП приходится задействовать в операции.

По рядам прошелестел недовольный шум, но тут же стих.

– Завтра у нас в городе открывается Императорская ярмарка, – продолжил Лямут. – В город уже прибыли иностранные купцы, и мы сильно обеспокоены их безопасностью. А говоря прямо, безопасностью их товаров. В этом случае, как вы знаете, Император обязуется выплатить всем компенсацию.

– … за что и дерёт три шкуры с купцов… – едва слышно пробормотал кто—то за моей спиной.

– Сейчас я сообщу вам то, что вы должны держать в строжайшем секрете… – полковник сделал многозначительную паузу, обвёл глазами притихший зал и продолжил. – Уже несколько лет… если быть точным, то почти десять… в столице орудует банда грабителей. Не нужно хихикать, я вам тут не клоун на арене! Это не просто банда – это неуловимая банда. Не-у-ло-ви-ма-я. Мы знаем, кто её возглавляет, знаем, где он живет, но поймать этого проходимца никак не удается. Зовут его Фласт и такое впечатление, что он заколдован. Или невероятно удачлив. С каждым годом банда становится всё наглее и наглее. Вы, конечно, слышали о похищении партии новейших ковров-самолётов со склада…

Я вынырнул из речи Полковника и закрыл глаза, боясь, что залетевшая в мою голову шальная мысль сейчас ускользнёт от меня, как скользкая рыбина от незадачливого рыбака. Невероятно удачлив… Ну, конечно! Именно этот Фаст и скупает детские игрушки у людей, которым везло в жизни. У меня не было доказательств, не было логического объяснения своей уверенности, но я чувствовал – это он. Забавно… Получается, Михаил Степанович вовсе не первый открыл теорию подаренной удачи.